Препринты о COVID-19: как меняются темы (майская версия)
Динамика тем
За четыре месяца, прошедшие с января, относительная популярность менялась далеко не у всех тем из полученного нами набора. Поэтому из 18 тем, выделенных на предыдущем этапе, мы отобрали темы, которые показали видимые и статистически значимые различия в том, насколько представлены они были в массиве препринтов.
На Рисунке 4 показано, как менялась относительная популярность семи заметных тем. (В график не включена динамика раньше 15 февраля, поскольку в месяц, предшествующий этой дате, было не так много публикаций, и репрезентация получается ненаглядной.)
Три темы из этих семи постепенно снижают своё присутствие после отчётливого роста ранней весной.
Во-первых, это препринты, посвящённые китайскому случаю и клиническим характеристикам первых китайских пациентов с COVID-19. На январь эта тема занимала треть всего массива текстов, в том числе из-за небольшого числа исследований в целом. К маю её доля снизилась до 5%, что связано с распространением эпидемии в другие страны и повсеместный рост числа препринтов.
Также меньшую долю в массиве препринтов стала занимать тема про симптомы COVID-19, так как основные исследования на этот счёт уже вышли и постепенно публикуются в журналах (напр., мета-анализ Zhu et al. 2020).
По той же причине несколько снизилась популярность темы про клинические характеристики больных, у которых болезнь протекает особенно тяжело (severity). Один из систематических обзоров на эту тему уже стал полноценной публикацией (Yang et al. 2020).
Другие темы остаются или становятся популярными.
Тема про моделирование распространения эпидемии остаётся популярной, хотя становится чуть менее представленной в массиве текстов.
Возможно, потому, что одновременно с этим набирает вес тема про нефармацевтические меры (NPIs), которая также включает в себя моделирование, с моделями снятия ограничений на социальную и экономическую жизнь.
Среди препринтов на тему моделирования, вышедших в последний месяц, есть работы, «надстраивающие» стандартную модель SIR за счёт добавления класса «невыявленных» распространителей инфекции. Это важно, поскольку люди, переносящие инфекцию бессимптомно, составляют до 16% всех заразившихся (согласно препринту мета-анализа Byambasuren et al. 2020). Кроме того, человек начинает передавать вирус за 1–3 дня до появления первых симптомов, и половина всех случаев передачи вируса происходят именно в этот период (Casey et al. 2020). Так что невыявленные распространители инфекции заметно влияют на картину эпидемии.
Включая этот класс людей в модель, Charpentier et al. (2020) делают вывод, что оптимальная стратегия внедрения нефармацевтических мер такова: быстрый и жёсткий карантин, короткий переходный период, долгий период, когда отделения интенсивной терапии работают на полную мощность, и снятие ограничений. Симуляции Bej and Wolkenhauer’s (2020) показывают, что проактивное тестирование – даже тех, кто не демонстрирует симптомов заболевания – подкрепляет нефармацевтические меры. Как предполагают авторы, развитое проактивное тестирование позволяет контролировать эпидемию уже после снятия ограничений вплоть до начала вакцинации, без необходимости повторно вводить карантин.
Karatayev, Anand, and Bauch (2020) моделируют снятие ограничений, основываясь на канадских данных. Из препринта следует, что отменять карантин лучше на уровне округов, ориентируясь на местную эпидемиологическую ситуацию, нежели на уровне всей провинции на основании агрегированной статистики. Тем не менее, отмена ограничений на местном уровне должна координироваться на уровне провинции, и уровень тестирования должен быть примерно одинаковый во всех округах.
Публикации с оценкой уровня смертности (case-fatality rate, CFR) и основного репродуктивного числа R0 занимают заметное место в массиве данных, поскольку в ходе пандемии оценки продолжают обновляться. В мае вышло ещё два посвящённых им препринта мета-анализов.
Yadav and Yadav (2020) обнаружили, что, исходя из данных предыдущих исследований, R0 находится примерно на уровне 3.11 человек, а уровень смертности составляет 2.56%. Это означает, что один заражённый человек может передать инфекцию двум-трём, если не приняты никакие меры контроля над эпидемией, а 3% заразившихся могут умереть от болезни. Canelo-Aybar et al. (2020) дают схожую оценку, 2.8% смертности в среднем и 2.1% в странах с развитым тестированием на вирус. Авторы подчёркивают, что этот уровень зависит от доли населения старше 65 лет, но не от числа врачей или мест в отделениях интенсивной терапии.
Самая быстрорастущая тема – социально-экономические контексты и последствия эпидемии. Препринты в этой теме только начинают появляться.
Например, Craig, Kalanxhi, and Hauck (2020) указывают на низкую или ограниченную готовность отделений интенсивной терапии в странах Африки, а Milani (2020) даёт ранние оценки возможной безработицы из-за эпидемии.
Тема психологического здоровья, хотя и не вошла в график, тоже понемногу становится более заметной. Qi et al. (2020) изучают психологическое состояние пациентов с COVID-19 и показывают, что у многих из них возникают нарушения психического здоровья, появляются симптомы тревожности и/или депрессии, а у некоторых и пост-травматического стрессового расстройства. Когда такие пациенты чувствуют, что сталкиваются со стигматизацией, риски для психологического здоровья возрастают, а воспринимаемая социальная поддержка снижает эти риски.
Wissmath et al. (2020) обнаруживают, что в целом у населения наблюдается повышенный уровень стресса из-за страха заболеть. Что важно, те люди, кто не одобряет нефармацевтические меры контроля, живёт в регионах с большим числом заболевших, и волнуется о последствиях кризиса, демонстрируют ещё более высокие уровни стресса. А вот работа в системе здравоохранения, или работа, которая требует физического присутствия, не добавляют стресса. И, как и в предыдущем препринте, воспринимаемая социальная и правительственная поддержка снижают уровень стресса. Исходя из этого, исследователи рекомендуют представителям власти оказывать поддержку населению и обсуждать волнующие людей вопросы, в том числе объяснять необходимость нефармацевтических мер контроля.
На странице 3 вы найдёте описание наших данных и методов.